— Что вы сблизились, — выдавила из себя Овсяница, и Хмуролика тут же скривилась, словно от зубной боли. Она оскалила клык, но сдержалась и промолчала, хоть и готова была в тот же миг начать спорить.
"Какая ты глупенькая, тревожная птичка. Такую даже ловить жалко, но прихлопнуть будет милостью, а не просто охотой".
Ворох эмоций внутри завертелся со страшной силой, поднялся вихрем, ломая все хлипкие преграды, призванные держать такую злобу под замком. Хмуролика ощутила себя Чудищем двуногих, которое послушно стоит в маленьком деревянном загончике, словно скот, но способно разломать все заграждения играючи, почти не прикладывая к этому сил.
Ей хотелось перебить Овсяницу, накричать на неё, остановить. Почему она говорит всё это?
Зачесались лапы. Хмуролика выпустила когти, вонзив их в землю и понадеявшись, что Овсяница не заметит этого впотьмах.
— Я не хочу с тобой ссориться.
Хмуролика ощутила, как зубы заскрипели, стиснутые с таким усердием, что отдавалось в висках. Она расслабилась с усилием, оглядела подругу с головы до ног, словно искала, за что ей зацепиться. Или, может, выискивала её слабое место — ведь именно это читалось в её взбешённом взгляде.
Затем она шагнула вперёд, будто наконец решилась на правдивую реакцию. Резко приблизилась к Овсянице, заставив её отпрянуть назад, но не остановилась: продолжила идти на неё, напирая, пока Овсяница наконец не коснулась хвостом зарослей, которые совсем недавно были для неё укрытием. Теперь они преграждали ей путь к отступлению.
— То есть ты.
Хмуролика повернулась к Овсянице боком и медленно выгнула спину.
— Решила обвинить меня в том.
Пошла на неё, разозлённо дёргая хвостом.
— Что я сначала хаяла Жёлудя, а потом под шумок решила забрать его себе?
Прижала уши, наморщила морду.
Овсянице некуда было деваться, и Хмуролика подошла к ней вплотную, не переставая изображать колесо. Она вся распушилась и стала похожа на огромный моховый шарик, преисполненный первородной яростью. Переступила подаренную ей полёвку с демонстративным недовольством и прищурилась, вперившись взглядом в морду Овсяницы.
"Ты почему так себя не любишь? Я имею право себя не любить, но ты — не имеешь! Я зачем старалась? Ты зачем забыла всё, что я тебе много раз говорила?"
— Я тебя сейчас укушу, — ядовито предупредила Хмуролика, вплотную придвинув нос к носу Овсяницы и защекотав её усами. — Я буду тебя кусать, пока ты не запищишь, как маленький котёнок, и не попросишь пощады. А когда попросишь — я всё равно не остановлюсь и буду тебя кусать.
В глазах подруги отразилось непонимание, и Хмуролика наконец взорвалась: она подскочила, как на пружине, взлетела в воздух выше головы Овсяницы — и приземлилась на тропинку, всё такая же круглая и злая, но теперь комично и обиженно.
— КАК ТЫ МОГЛА ТАКОЕ ПОДУМАТЬ?! — завопила она, заметавшись, потому что действительно хотела куснуть Овсяницу со всей дури, чтобы она никогда в жизни больше не позволяла себе так сильно бояться и сомневаться. — Я?! С НИМ?!!
Где-то вдалеке Ночная Буря могла подумать: "ну вот, опять".
Хмуролика, бешено крутя глазами, излилась:
— Этот червяк позвал меня поболтать! Хотел узнать, что я думаю про утреннее собрание! Не побоялся, что я выцарапаю ему глаза, понимаешь?! У него вообще ума нет, а ты боишься, что мы с ним сблизились? ОВСЯНИЦА-А!!! Фу!!!
Вдруг осознав, что кричать так близко к лагерю — опасно, Хмуролика мгновенно умолкла, опустила вставшую дыбом шерсть и снова подошла к Овсянице вплотную. Сев на попу, она поставила обе передние лапы ей на плечи и взбешенно зашептала на одном дыхании:
— Он мерзкий, злобный, гнилозубый барсук, я бы закопала его живьём, если бы мне хватило сил, я бы отгрызла ему нос, чтобы он не пихал его в чужие дела, я бы подвесила его за хвост над псарней двуногих, чтобы он там колыхался и блевал своей желчью, я бы с ним ТАКОЕ сделала, что ты бы меня потом боялась! Меня бы все потом боялись, поняла? Я его ненавижу! Он поступил с тобой, как последний подлец, а теперь пытается играть со мной, словно я маленький, глупый котёнок. Я сближусь с ним только в одном случае: если захочу вцепиться в него и трепать, пока не обмякнет!
О том, что Жёлудь сильнее её, Хмуролика забыла. Она и думать об этом не стала: невозможно победить врага, если боишься его.
— Я тебя люблю и никогда не предам, — доверительно сказала Хмуролика уставшим голосом и опустила лапы, оставив их висеть вдоль тела. Посмотрела на Овсяницу с грустью, исподлобья. — Ты почему такая глупенькая шишечка?..
Отредактировано Хмуролика (28.09.2025 20:19:57)