– Я слышал... Они заботятся друг о друге. Живут в племенах. У каждого есть свой смысл, свои обязанности. А моя жизнь? В ней ничего этого не осталось. Всё, с чем была связана моя жизнь – потеряно. Я это всё потерял.
Слухи стекались в их прибежище со всех концов. Находящееся между оживленным поселением Двуногих и более диковатыми землями, оно собирало в себе абсолютно разных котов, которые то и дело заглядывали в заброшенный дом, давно пропахший пылью и травами. В какие-то сезоны нуждающихся в помощи было больше. Например, в начале Холодов. Но зима постепенно отступала, и прибежище вновь опустело, наполняемое лишь редкими разговорами между двумя его поселенцами – Лазарем и Саломеей. Она выходила его, и он отплатил ей как мог. Если бы он оглянулся и посмотрел на все травы, которые они успели собрать за прошлый сезон, он бы назвал каждую из них. Он выучил всё это для Саломеи, чтобы хоть как-то облегчить ее ношу. Чтобы ей было кому передать те знания, которые кошке оставила мать.
В глазах Саломеи мелькало что-то странное, что Лазарь так и не смог понять до конца. Он думал о её взгляде даже днями после. Недоверие к идее, сочувствие и грусть – без цели вся его жизнь крутилась вокруг пустого выживания. Если Лазарю хотелось быть нужным, то ни ее убежище, пустеющее большую часть времени, ни она сама не могли ему этого дать. Возможно, в её взгляде даже была горечь обиды. Но и пониманию там тоже нашлось место.
Ветер тихо подвывал в щели, и Лазарь сидел спиной к узкому проходу между досками, который они использовали вместо входа. Он был готов уходить, но нужно было что-то сказать, что-то обсудить в последний раз, но каждый раз слов не хватало, и хотелось посидеть подольше. В какой-то момент они оба замолчали, пытаясь растянуть этот момент. Саломея подготовила ему сверток засушенных трав и подтолкнула его бывшему подопечному.
– До свидания, – это звучало слишком формально, но в голосе кошки Лазарь слышал надежду.
Он слабо улыбнулся.
– Прощай.
***
Лазарь держался твёрдой дороги, не желая тратить силы на глубокий снег, местами оставшийся на одичавшей обочине. Изредка проезжали машины, и с каждым часом деревья над его головой густели, голыми ветками перекрещивая сереющее небо. Наверняка в теплые сезоны виды были куда лучше, но в холод особой радости голые деревья не приносили. В какой-то момент тишину заполнили щелчки льда, который из последних сил пытался закрыть бегущее течение, и Лазарь свернул вглубь зарослей, чтобы идти вдоль воды. Она внушала больше доверия, чем дорога с машинами, да и горло кота постепенно начинало пересыхать от долгой дороги и холодного воздуха. Каменный мост прикрыл кота от ветра и слабого снега, пока звуки воды толкались об его стенки, давая шанс для передышки.
Воды Лазарь не боялся, но то была вода теплая, домашняя, как и он сам когда-то. Река же не выглядела особо приветливой, то и дело подскакивая об камни и вновь ускользая под лед. Берег не был опасным, а течение не было слишком уж сильным, но неприятные мысли зашумели в голове кота, исказив недоверием обожженную морду. Одиночка выдохнул перед осторожными шагами к источнику воды, прохлада которого точно обещала придать бодрости.
Небольшой отдых сподвиг его свернуть его вдаль от обжитых Двуногими территорий, и кот продолжал двигаться вдоль реки, поглядывая на слепящую белизну вокруг. Он примерно догадывался, как местная жизнь выглядела при тепле и солнце, однако догадки не могли помочь даже самому изощренному путешественнику при попытке как-то сориентироваться в незнакомом месте. Всё выглядело одинаково, деревья постепенно начинали кончаться, и Лазаря окружил пустеющий луг, который не почли присутствием ни животные, ни травы. Он шумно выдохнул, проведя глазами клубок пара, и напряг слух, пытаясь выудить из холода хоть что-то.
