племя, должность: Ветер, воитель пол, возраст: кот, 37 лун

вера в Звёздное племя: для него не имеет значения модель внешности: модель

[indent]Крупный, матово черный, будто сотканный из кусков непроглядного мрака.  Шерсть густая и всклокоченная, удлиняется в холке и на груди. Пушистый длинный хвост подметает землю. Омут не обладает чертами типичного воителя племени ветра – в нем нет ни прыткости, ни поджарости. Мощные лапы, как и проглядываемые через шкуру мышцы нужны отнюдь не для быстрого бега через пустоши и поля, а для ожесточенного боя. То же можно сказать о длинных клыках и крючковатых черных когтях. Грудная клетка широкая, тело тяжелое. Морда Омута крупная и наглая, клиновидной формы. Близко поставленные большие уши заканчиваются черными кисточками. Длинные белые усы и вибриссы. Круглые, ярко-желтые глаза-луны.

[indent]С самого котячества Омут уяснил одну простую истину: весь мир существует лишь для того, чтобы служить ему подножкой. Стоит лишь извернуться, надавить, где надо, чуть больше постараться, и любая преграда сломается под его натиском. Быть везде первым, лучшим, самым громким, самым ярким – вот к чему привык этот черный кот.  Уверенность в себе и тщеславие вросли в его кости, стали его второй шкурой, которую не смогла проредить даже суровость наставника. 
Омут не просто верит в свое превосходство – он дышит им, смотрит на окружающих через его призму. Если он чего-то хотел, все ему поддавалось. Решение всегда существует, и Омут его найдет, чему бы ему это ни стоило. Проницательность превратил в свое самое действенное оружие, что зачастую бывает сильнее, чем когти. Лицемерный и неискренний перед другими, он, тем не менее, до убийственного честен с самим собой. Знает, чего желает, и как собирается этого достигать. Чужие извращенные желания видны для него также ясно, как и свои собственные. Если на пути Омута встает проблема, которую ему просто так не решить, он не то, что не бросит попытки ее решить, нет. Эти попытки обратятся в нем в некую болезненную одержимость. Слово «нет» для него – не отказ, а личное оскорбление, вызов, брошенный его статусу. Равнодушие к его персоне обжигает эго сильнее огня. И потому Кленница стала для него не просто очередной соплеменницей - она превратилась в навязчивую идею, в живое воплощение того самого дерзкого «нет», которому он не мог позволить существовать в своей идеальной вселенной.

[indent]Омуту с самого детства доставалось только лучшее. Он родился один у взрослой королевы задолго после своих старших брата и сестры, в самый разгар сытого сезона Зеленых листьев. Кажется, у него не было и шанса остаться недолюбленным. Точь-в-точь похожему на своего погибшего отца котенку с всклокоченной черной шубкой и круглыми глазами-лунами доставалась вся любовь матери, видевшей в нем последнее напоминание о своей паре. Подслушал важные разговоры у воительской палатки? – Ничего, он так учится. Забрался на холм и начал раздавать направо и налево приказы младшеньким котятам? – Сразу видно, задатки предводителя. Мать не могла налюбоваться на своего ценного пресыночку, и вечно нахвалила его другим королевам. Вседозволенность с самого котячества ослепляла Омутика, его уверенности в собственных силах не было предела. Море было ему по колено, он практически не получал оплеух от старших, так как успевал вовремя нацепить на ехидную мордочку виноватое выражение и «искренне» покаяться за свою отлично проделанную работу. Ему казалось, что так будет продолжаться вечно, все вокруг так и будет стелиться перед ним мягкой вересковой дорожкой, но посвящение быстро спустило его с небес на землю.

[indent]Словно в шутку, наставником Омутолапа назначили сурового Чеснока, чьи слова так и старались содрать с него три шкуры. Счастливые деньки кота закончились, и на время ему пришлось забыть об идее собственного превосходства. Попытки хитреца юлить и избегать сложностей работали на матером воине уже не так хорошо, как на матери, и чаще после такого Омутолап лишь получал нагоняй и еще больше, бесконечно-больше изматывающих заданий. И хотя в душе кот всячески проклинал эту «вечно ворчащую рухлядь», снаружи он становился с наставником очень даже покладист, так как понял, что этого наказания у него избежать не получится. Он стремительно становился быстрее и ловчее, что тоже заметно тешило его эго. Тем не менее, время шло, и Омутолап уже намного больше понимал бытие оруженосца - где лучше смолчать, а где лучше показать себя. Где можно скрыться от сурового взгляда Чеснока, как лучше показать себя перед другими воинами, и как очаровать ту миловидную ученицу, что не сводит с него взгляд с другого конца лагеря. Омутолап пользовался своей внешностью, дерзостью и гулким голосом вовсю, стараясь оставить о себе яркое впечатление у как можно большего количества окружающих. Для него это стало некой игрой, единственной отдушиной от бесконечных тренировок со своим наставником. Он не стеснял себя в выражениях, так как знал, где конкретно нужно сказать обще приемлемую браваду, а где можно сказать уже и свои мысли. Неуемное тщеславие, так и сочащиеся из его мыслей и стремящееся обратиться в слова, подавить было сложно, однако Омутолап со временем все лучше осознавал, какие слова желает услышать его собеседник, и где он может позволить себе быть по-настоящему наглым. Он собирал вокруг себя других учеников, однако настоящий интерес в его душе зажегся лишь раз.

[indent]Появление в ученической палатке небольшой рыжей кошечки поначалу совершенно не привлекло внимания Омутолапа. В конце концов, сколько уже было таких зеленых учениц, которые, стоит ему только уделить им внимание, уже, открыв рот, слушали его речи, столько еще и будет. Очередная «посредственность», и рядом не стоящая с его умом и превосходством, так он считал. И поступал с этой обыденностью он также, как и делал до этого: ведь эта правильная, такая серьезная ученица ведь просто не может не попасть под его влияние, верно? Однако, все оказалось не так-то просто. Точнее, совсем не просто.

[indent]Эта маленькая, но, как оказалось, острая на язык кошечка реагировала на его сладкие слова совсем не так, как он ожидал. Вся ее внешняя серьезность как-то не вязалась с тем шквалом острот, что выдал ее язычок в его сторону. Да и ее взгляд совсем не обращался на него. Но ведь он же понимал ее натуру. Он наблюдал за ней возможно даже чуть больше, чем ее воздыхатели, коих оказалось предостаточно. Находясь в лагере, на охоте, на тренировке, его взгляд каким-то образом неминуемо притягивался к этому лицемерному, глупому и непонимающему его ценность комку шерсти. Долго не размышляя, Омутолап сказал ей в лицо все, что о ней думает. Что прекрасно видит, какие на самом деле мысли таятся в ее взгляде, что вряд ли кто-то ее по-настоящему ее понимает, в отличие от него. Однако почему-то такая проницательность вовсе не впечатлила Кленовку. Более того, он впервые был послан далеко и надолго. Это поставило его в тупик, но кот не сдавался. Думал, что сменит подход, и вот, она все равно падет перед ним и будет, прикусив язык, слушать его мысли, запихнув подальше и свои острые словечки, и свою гордыню.
Но шло время, он стал воителем, но Кленница так и не стала кроткой. Более того, даже практически не обращала на него внимания, хотя для того, чтобы завладеть ею, он делал больше, несравнимо больше, чем для других кошек, которые его хоть сколько-нибудь интересовали.  Окончательно по эго воина ударило то, что эта рыжая предпочла ему ужасно правильного, закостенелого и тугодумного, как ему казалось, Светлогрива. Это ж надо же, такой кошке, как Кленница, отдаться настолько ограниченному воину, который даже ее по-настоящему не понимает. Он не привык отступать, не добившись своего, однако Омуту окончательно это надоело, для себя он решил оставить эту зайцеголовую грубиянку в покое. Стал спокойнее, хотя изредка все же давал о себе знать.

[indent]Так он думал, однако цепочка размышлений все же привела его к тому, что он не может отпустить ее. Просто не может позволить появиться такому опыту отказа в его безупречной жизни. Не может принять то, что кто-то неподвластен его очарованию. Омут уже не просто хотел понравиться Кленнице, он желал ею обладать. Сделать своей, и чтобы ни единый взгляд не скользил по ее гибкой фигуре. Чтобы она смотрела на него, слушала только его, и ни говорила ни слова поперек. Его эго уязвляли эти взгляды, которые Кленница украдкой бросала на Светлогрива, однако Омут уже не мог позволить себе отступить. Хоть она еще и не знает, но воин уже нарек ее «своей». И воплотит это в реальность, чего бы это ему ни стоило, ведь если он что-то хочет в свои цепкие лапы, он этого добьется. Омут будет терпелив, как скала, и гибок, как ивовый прут. Будет появляться рядом в моменты ее слабости, пока его присутствие не станет для нее таким же привычным и неотвратимым, как шелест вереска на ветру.
Ведь море по-прежнему по колено Омуту, и ничто этого не изменит.