— А как же я? Почему он, а не я?
Пронзительный голос Воркотушки эхом отталкивался от стен, разбивая тот туман, которым обволокла Лунное Озеро ласковая речь Мягколапой. Лазоревка бегал взглядом по морде погибшей целительницы в поисках ответов на вопросы ученицы, но не мог их найти. Каждая нота, каждое слово Воркотушки резали воздух и отдавались под кожей кота иглами чужой обиды. Он не сразу перевёл глаза на соплеменницу: её вопросы не были обращены к нему, но игнорировать их не получалось.
Почему я? — вопрос, который он сам задавал себе много раз с тех пор, как Звёздный Край поделился с ним пророчеством. Может, и ему стоило спросить их?
До этого момента он не жаждал одобрения предков, не выискивал в памяти намёков от них в прошлом. Но теперь, получив звёздное согласие, он только боролся с желанием прижать уши к затылку — вопросы Воркотушки постепенно превращались в обвинения, от которых сложно было отвернуться. И он не отворачивался: смотрел на ученицу, ожидая, что в какой-то момент она повернётся и скажет что-то и ему.
Мягколапая ничего не ответила. Может, если бы её голос раздался в пещере, то утонул бы в ярости ученицы, перемешавшись с её отчаянием. Лазоревка хотел что-то сказать, но слова не складывались, фразы рассыпались раньше, чем успевали собраться во что-то осмысленное: чтобы он ни сказал, это прозвучало бы как сочувствие. Как жалость, которая Воркотушке была бы не нужна.
Мягколапая рассеивается, голос ученицы раздается в последний раз, и она срывается с места. Всё стихает. Лазоревка только следит краем глаза, не находит в себе сил, чтобы последовать за ней.
Может, Мягколапая вернется. Без его участия.
Лазоревка открыл глаза. Воздух был влажным, неподвижным, и всё ощущалось прежним. На кончике лапы чувствовалась влага — от движения по озеру пошла мелкая рябь, призрачным намёком указывая, что совсем недавно на поверхности воды был кто-то ещё.
Воркотушка спала. Тихо и спокойно, совсем непохожая на себя в звёздном сне. Лазоревка поднялся с места и выжидающе вгляделся в её пеструю шерсть: наверняка сейчас она откроет глаза, увидит его ещё раз, и в её зелёных глазах вновь запляшут огоньки, полные ненависти. Но она не шелохнулась.
— Воркотушка?..
Лазоревка подошёл и медленно сел, глядя на неё с беспомощным вниманием. Может, она всё ещё там. Эта мысль успокаивала и тревожила одновременно.
— Вот ты и стал настоящим речным котом. Сами звёзды приняли тебя как своего.
Целитель не сразу смотрит на Звёздного Края, дожидается, когда тот приблизится, а после поворачивается с задержкой, явно не успевший привыкнуть за эти несколько мгновений к своему новому предназначению. Он дарит предводителю мягкий взгляд, прикрытый за напряжёнными бровями, а после несколько раз кивает. Где-то внутри у него сплелись гордость и усталость, но те так и не решились проявить себя.
Когда предводитель начал говорить о пророчестве, Лазоревка слушал молча. Послание звучало тревожно, но всё же отзывалось не страхом, а пониманием: теперь он действительно часть племени. Нужно было признаться себе, что после вылазки с Ласточкой и исполнения пророчества он понадеялся, что опасность отступит от речных угодий, и они вернутся в лагерь с хорошими новостями. Но, видимо, ради приятных разговоров предки не спускались к своим подопечным.
— Тогда нам нужно будет поговорить, — негромко ответил он, поглядывая на спящую Воркотушку. Спала ли она всё так же крепко? — Потом.
Между ними возникла приятная тишина, а вместе с ней короткий порыв ветерка пригладил шерсть на загривке.
— Она не просыпается, — наконец тихо сказал Лазоревка, не отводя взгляда от ученицы. Его ученицы? — Может, всё ещё там… с ней. Подождём ещё немного.
Он промолчал о последних минутах сна. Пусть это останется между ними и звёздами. Если Мягколапая услышала крик своей ученицы, она не оставит её одну — в этом Лазоревка не сомневался. Когда она проснётся, пусть злится, спорит и отвергает его. Пока не привыкнет.
Главное, чтобы она не перестала смотреть на звёзды.
Отредактировано Лазоревка (25.10.2025 22:55:14)