> Лагерь Грозового племени

Перед тем как покинуть сам Лагерь, Беркут еще пару раз оглянулся назад, пытаясь бегло "нащупать" взглядом Медолапку для того, чтобы быстренько попрощаться. Непонятно то, какими были умыслы столь резкой Искристой, от чего точно не стоит строить планы на ближайшее время.

Беркут еле-еле поспевает за бодрым шагом соплеменницы — он очень давно не вкладывался на полную; на своих одиночных охотах грозовой предпочитает двигаться в режиме энергосбережения, частенько шагает, нежели бежит. Дичь Беркут тоже выбирает соответствующую: молодые полёвки, выпавшие из гнёзд птенцы, отбившиеся от стаек мышки. Все это достаточно легко поймать без лишних усилий, а племя будет довольно — во-от, ну наконец-то лопоухий сделал хоть что-то полезное!

— Сто... А... Подожди! — казалось, что до Искристой слова Беркута не долетают.
Будто ветер нарочно дует им в морды, отпихивая все исходящие буквы куда-то назад. Беркут злился. Корчил морды. Но шагал. Быстро шагал.

Когда отряд из двух бравых воинов достиг Небесного дуба, самый слабейший его член наконец-то остановился и опускает шею вниз. Глубоко дышит, пытается прийти в себя — перед глазами слегка плывёт, а стук сердца отдает в ушах. Беркут плохо спал, рано встал, а затем еще и перенервничал. То Махаон со своими чинилками, то Ураган с драчками, то Лужебок заявится весь взбаламученный и воняющий ветряками.

— Что делать будем? — достаточно смело и игриво кот попытался завести диалог, но Искристая уже не слышала. Эта бестия уже ускакала на ветки дуба за какой-то добычей. И как она услышала эту дурацкую белку? — Я понял. Ты атакуешь, я на поддержке...

И когда Беркут уже был готов отвернуться и заняться своими делами, он бросил еще один шустрый финальный взгляд на Искристую.

И тут время замедлилось.
А может и совсем остановилось.

Он увидел то, чего не видел никогда.

Беркут наблюдал за тем, как быстро Искристая перебирается с ветки на ветку. Как ее мускулы активно работают, колыша и без того симпатичную слегка взъерошенную шерсть. Как соображает ее умнейшая голова — все движения отточены идеально, лапы не знают ошибок, а глаза не видят страха. И как он раньше не замечал ее?
— О... Пре... Э...

Он смотрит на нее с детским восхищением, словно только что впервые увидел бывалую воительницу будучи двухлунным котёнком. Глаза Беркута полны появившийся внезапно откуда-то симпатии, а хвост подергивается от перевозбуждения.
— Искристая, это было! Замечательно! — Беркут одним ловким движением достиг соплеменницу и уселся рядом с яйцами. — Я и не знал, что у нас в племени есть кто-то, кто настолько виртуозно скачет по веткам. Ты... скакунья!

Вот Беркут точно не понял всей глупости, что ляпнул, но в его голове это самый настоящий комплимент, причем очень отличный. Ух, котяра, береги свои уши! Сейчас кому-то по ним прилетит!
Ну а пока зеленые глаза "поедают" свою собеседницу напротив, ожидая реакции от Искристой.

От резкого шипения Беркут аж дернулся, а глаза его округлились, ставши похожими на две луны. Что за глупость?
Плечами кот остался на прежнем месте, а вот шею слегка отодвинул назад, пытаясь тем самым как защитить себя, так и показать Искристой, что она слегка напугала своего добрейшего и лучшего соплеменника.

Беркут хотел как лучше, но получилось как всегда — даже самая красивая кошка во всем лесу не оценила комплиментов. Может быть Беркут что-то не так сказал? Кот продолжал смотреть в глаза напротив, переключаясь меж столь прекрасными и манящими оттенками голубого и янтарного. И как же он раньше не замечал всю красоту Искристой?

— Ой, не могу! Ска-скакунья! — как только с морды Искристой пропало все недовольство, а из аккуратной пасти посыпался смех, Беркут опешил. Он неловко посмеялся за компанию и потупил взгляд в землю, пытаясь успокоить своё сильно стучащее и напуганное сердечко. Это все какой-то кошачий момент, который было сложно уловить одинокому по жизни Беркуту.

Он никогда ранее не ухаживал за дамами. Тем более за такими дамами — требовательными, возможно даже властными, умелыми. Она даже охотится лучше него! А как же она тогда дерется, если в целом Беркут способен только на поимку дичи, а синяков надавать обидчику не может?
— Ох, до чего же ты мила, Искристая, — грозовой наклонился к яйцам и вдохнул их аромат. Слегка закашлялся. Он так-то не особо по яйцам.
— Ты меня так впечатлила, что у меня наконец-то появилось вдохновение на охоту! Вообще-то я всю ночь был так занят помогая чинить палатки Махаону, что планировал после немного отдохнуть, но... — с легким флиртом в глазах вновь взглянул на Искристую. — Ради такой красотки можно и отдых отложить. Мой черед охотиться.
Беркут выпрямился, разминая плечи и затекшие задние лапы.

Теперь дело за малым — впечатлить Искристую, не упасть в грязь лицом, принести ей свежего мясца. Но где же вся дичь?
До чувствительных носовых каналов ничего не доносилось, кроме яиц и дохлой тушки, которую поймала Искристая. Беркут пригнулся к земле, повертел ушами-локаторами, а после медленным шагом пошёл куда-то, куда ведут рецепторы. Им-то можно доверять?
А то Искристая всех распугала своим перформансом.
Всех, кроме самого Беркута.

так увлекся, что
> Старая Гремящая тропа (номинально)
> Заброшенное Гнездо Двуногих