> Лагерь Грозового племени

Перед тем как покинуть сам Лагерь, Беркут еще пару раз оглянулся назад, пытаясь бегло "нащупать" взглядом Медолапку для того, чтобы быстренько попрощаться. Непонятно то, какими были умыслы столь резкой Искристой, от чего точно не стоит строить планы на ближайшее время.

Беркут еле-еле поспевает за бодрым шагом соплеменницы — он очень давно не вкладывался на полную; на своих одиночных охотах грозовой предпочитает двигаться в режиме энергосбережения, частенько шагает, нежели бежит. Дичь Беркут тоже выбирает соответствующую: молодые полёвки, выпавшие из гнёзд птенцы, отбившиеся от стаек мышки. Все это достаточно легко поймать без лишних усилий, а племя будет довольно — во-от, ну наконец-то лопоухий сделал хоть что-то полезное!

— Сто... А... Подожди! — казалось, что до Искристой слова Беркута не долетают.
Будто ветер нарочно дует им в морды, отпихивая все исходящие буквы куда-то назад. Беркут злился. Корчил морды. Но шагал. Быстро шагал.

Когда отряд из двух бравых воинов достиг Небесного дуба, самый слабейший его член наконец-то остановился и опускает шею вниз. Глубоко дышит, пытается прийти в себя — перед глазами слегка плывёт, а стук сердца отдает в ушах. Беркут плохо спал, рано встал, а затем еще и перенервничал. То Махаон со своими чинилками, то Ураган с драчками, то Лужебок заявится весь взбаламученный и воняющий ветряками.

— Что делать будем? — достаточно смело и игриво кот попытался завести диалог, но Искристая уже не слышала. Эта бестия уже ускакала на ветки дуба за какой-то добычей. И как она услышала эту дурацкую белку? — Я понял. Ты атакуешь, я на поддержке...

И когда Беркут уже был готов отвернуться и заняться своими делами, он бросил еще один шустрый финальный взгляд на Искристую.

И тут время замедлилось.
А может и совсем остановилось.

Он увидел то, чего не видел никогда.

Беркут наблюдал за тем, как быстро Искристая перебирается с ветки на ветку. Как ее мускулы активно работают, колыша и без того симпатичную слегка взъерошенную шерсть. Как соображает ее умнейшая голова — все движения отточены идеально, лапы не знают ошибок, а глаза не видят страха. И как он раньше не замечал ее?
— О... Пре... Э...

Он смотрит на нее с детским восхищением, словно только что впервые увидел бывалую воительницу будучи двухлунным котёнком. Глаза Беркута полны появившийся внезапно откуда-то симпатии, а хвост подергивается от перевозбуждения.
— Искристая, это было! Замечательно! — Беркут одним ловким движением достиг соплеменницу и уселся рядом с яйцами. — Я и не знал, что у нас в племени есть кто-то, кто настолько виртуозно скачет по веткам. Ты... скакунья!

Вот Беркут точно не понял всей глупости, что ляпнул, но в его голове это самый настоящий комплимент, причем очень отличный. Ух, котяра, береги свои уши! Сейчас кому-то по ним прилетит!
Ну а пока зеленые глаза "поедают" свою собеседницу напротив, ожидая реакции от Искристой.

От резкого шипения Беркут аж дернулся, а глаза его округлились, ставши похожими на две луны. Что за глупость?
Плечами кот остался на прежнем месте, а вот шею слегка отодвинул назад, пытаясь тем самым как защитить себя, так и показать Искристой, что она слегка напугала своего добрейшего и лучшего соплеменника.

Беркут хотел как лучше, но получилось как всегда — даже самая красивая кошка во всем лесу не оценила комплиментов. Может быть Беркут что-то не так сказал? Кот продолжал смотреть в глаза напротив, переключаясь меж столь прекрасными и манящими оттенками голубого и янтарного. И как же он раньше не замечал всю красоту Искристой?

— Ой, не могу! Ска-скакунья! — как только с морды Искристой пропало все недовольство, а из аккуратной пасти посыпался смех, Беркут опешил. Он неловко посмеялся за компанию и потупил взгляд в землю, пытаясь успокоить своё сильно стучащее и напуганное сердечко. Это все какой-то кошачий момент, который было сложно уловить одинокому по жизни Беркуту.

Он никогда ранее не ухаживал за дамами. Тем более за такими дамами — требовательными, возможно даже властными, умелыми. Она даже охотится лучше него! А как же она тогда дерется, если в целом Беркут способен только на поимку дичи, а синяков надавать обидчику не может?
— Ох, до чего же ты мила, Искристая, — грозовой наклонился к яйцам и вдохнул их аромат. Слегка закашлялся. Он так-то не особо по яйцам.
— Ты меня так впечатлила, что у меня наконец-то появилось вдохновение на охоту! Вообще-то я всю ночь был так занят помогая чинить палатки Махаону, что планировал после немного отдохнуть, но... — с легким флиртом в глазах вновь взглянул на Искристую. — Ради такой красотки можно и отдых отложить. Мой черед охотиться.
Беркут выпрямился, разминая плечи и затекшие задние лапы.

Теперь дело за малым — впечатлить Искристую, не упасть в грязь лицом, принести ей свежего мясца. Но где же вся дичь?
До чувствительных носовых каналов ничего не доносилось, кроме яиц и дохлой тушки, которую поймала Искристая. Беркут пригнулся к земле, повертел ушами-локаторами, а после медленным шагом пошёл куда-то, куда ведут рецепторы. Им-то можно доверять?
А то Искристая всех распугала своим перформансом.
Всех, кроме самого Беркута.

так увлекся, что
> Старая Гремящая тропа (номинально)
> Заброшенное Гнездо Двуногих

скип (лагерь) >

[indent]Пламелап так и не сомкнул глаз, проведя все время до рассвета за заменой подстилок и выслушиванием причитаний старейшин о скорых холодах. Противный Кедровник до кучи заставил его обработать шерсть от блох, после чего отвратительный привкус мышиной желчи въелся ему в подкорку и мерещился даже в лесном в воздухе, перебивая любые ароматы дичи.

[indent]Пламелап как раз был занят тем, что выкатывал приличный шмат использованного мха за пределы лагеря, когда наставник окликнул его и велел присоединиться к охотничьему патрулю. Оруженосец едва сдержал в себе желание огрызнуться и напомнить старшему коту, что он вообще-то не закончил еще с его прошлым поручением. Вместо этого котик поплотнее сжал челюсти на своей ноше и молча скрылся в кустах.

[indent]Было уже за полдень, и от яркого утреннего солнца не осталось и следа. Блеклый оранжевый диск заволокли плотные тучи, грозившие разразиться дождем. Пламелап, унылый, как это самое небо над головой, плелся в хвосте отряда, без особого энтузиазма вертя ушами, иногда бодрясь для вида, а затем незаметно для старших сдерживая рвущие пасть зевки. Он уже пожалел, что не отправился вздремнуть после уборки подстилок, и теперь активно пожинал плоды своего упрямства и прерванного сна. Встрепенуться и включиться в реальность его заставил только ощутимый толчок чужого плеча. Пламелап, вздрогнув, инстинктивно вытянул когти и хотел уже было замахнуться на нападавшего — лазутчик?! прямо в сердце грозовых территорий?! — когда взгляд встретился со знакомыми глазами брата.

[indent]— Чтоб тебя, — буркнул он недовольно, тряхнув мордой по-собачьи. — Я же так могу и прибить ненароком! — ученик фыркнул, отворачиваясь и разминая затекшую шею. Все тело до сих пор болело после вчерашней тренировки, а каждое движение отзывалось тупой пульсацией в одеревенелых мышцах. Он оглянулся, прислушавшись, чуть шевельнув ушами. Воители отправились дальше в лес, видимо, наткнулись на след дичи, предоставив оруженосцам самостоятельно исследовать это участок чащи. Пламелап принюхался, попытавшись оценить обстановку, а затем махнул хвостом в направлении опушки.

[indent]— Пошли к Небесному дубу, где поменьше деревьев. Голова пухнет от замкнутых пространств, — не дожидаясь согласия брата, Пламелап решительно потрусил через папоротники, небрежно разбрасывая листья широкими лапами. За подобную халатность во время охоты наставник всыпал бы ему по первое число, но, благо, его рядом не было. А Полыницвет слишком хорош знал своего брата, чтобы докучать ему нравоучениями в моменты одолевающей рыже-белого хандры.

[indent]Когда впереди замаячила верхушка исполинского древа, Пламелап рассеяно мазнул по его раскидистым кронам взглядом и слегка приспустил, дернув ухом на шаги естественно согласившегося сопровождать его брата. Зная, что это место всегда кишит легкой добычей, он все же перешел на более вдумчивый, осторожный шаг. Сонливость быстро сошла на нет, стоило в ноздри заполнить запаху дичи. Живот, в котором не было даже мышиного хвостика со вечера, тут же отозвался красноречивым урчанием, а в пасти мгновенно скопилась слюна. Коснувшись языком задней поверхности клыков, Пламелап качнул хвостом брату в молчаливом жесте «замри». Последовал тихий шорох — Полынецвет понятливо отступил, а рыже-белый, тем временем,  припал к земле, включаясь в охоту и фокусируя взгляд на копошении в нижних ветках. Неподвижный, как скала, он напряжено ждал, пока воробей опустится на землю, только янтарные глаза хищно сверкали, пристально наблюдая за повадками дичи. Пламелапу стоило огромных усилий не выдать себя и дождаться нужного момента. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем глупая пичуга приземлилась прямо у подножия корневища и сделала два опасливых шажка навстречу затаившемуся в траве охотнику. Пламелап нетерпеливо царапнул когтями по земле, мышцы под шкурой возбужденно подрагивали. «Ну давай, тупая птица. Самые вкусные желуди здесь.»

[indent]Еще несколько медленных ударов сердца, и Пламелап, перенося вес на бедра, оттолкнулся от земли, прежде чем обрушиться всем весом на птицу, едва не переломив хрупкие крылышки. «Попался!» Добыча испугано затрепыхалась, и котик перекусил ей горло, морщась от щекочущих нос перьев. Подхватив безжизненную тушку в зубы, он выпрямился и поискал глазами Полыницвета, который обязан был стать свидетелем его идеальной охоты. Досада прогнала самодовольство из янтарных радужек, когда никого позади не обнаружилось. Пламелап спрятал добычу под кустом, забросав листьями и землей.

[indent]Покружив еще немного вокруг дуба, он запрыгнул на один из толстых, выступающих из под земли, корней, вцепившись в древесину когтями. Отсюда хорошо просматривались территории всех трех племен, что оруженосец невольно замечтался. Было так легко представить, что границ не существует, и каждая земля уже принадлежит Грозовому племени. Пламелап — нет, Пламезвезд, — прославился бы на весь лес как предводитель-завоеватель, присвоивший себе все побережье озера и сделавший свое племя самым сильным и могущественным. Это была бы славная эпоха! А он бы стал величайшим в истории, несокрушимым лидером. Еще более неустрашимым, чем был Клык Звезд. Он бы вселял страх в неприятелей одним своим видом, а соплеменники бы склоняли голову перед ним в уважении и беспрекословно подчинялись. Вода в озере стала бы красной от крови его врагов...

[indent]Позади послышался шелест. Пламелап резко вынырнул из грез и отвел уши назад.

[indent]— Что-то ты долго, — недовольно сгримасничал оруженосец, ветер взъерошил его рыжий  загривок. — Я тут думал, кого назначу своим глашатаем, когда стану предводителем, — он обернулся и пронзил подошедшего с добычей брата испытующим взглядом. — Целительницей, понятно, будет Медолапка. Но вот глашатай.. даже не знаю, — котик изобразил задумчивое выражение, глядя на трехцветного сверху вниз. — Мне нужен самый умный и хитрый, чтобы добывал для меня все секреты и слабости врагов. В тебе, братец, хитрости маловато, — рассуждал Пламелап, продолжая важно восседать на корне, точно на троне. — Но, возможно, я передумаю, если докажешь обратное.

[indent] — Ты конечно прекрасен, братец. Ты так уверен в себе, что мне до этого ползти и ползти. — от этих правдивых слов самодовольная усмешка намертво приклеилась к губам оруженосца, и он важно приосанился, довольный сообразительностью брата. Уверенности в себе ему и правда было не занимать, а еще силы, отваги, благородства.. в общем всех качеств, необходимых будущему предводителю. В его голове еще с молочных когтей созрел этот план, и на меньшее он был не согласен.

[indent]Отвлекшись на свои мысли, Пламелап упустил момент, когда Полыницвет подобрался к нему почти вплотную и толкнул. Точнее, попытался, потому что котик успел покрепче вонзить когти в древесину. Брат разве что не запыхтел от натуги, силясь столкнуться его с его «насеста». Ухмылка на морде рыже-белого стала только шире.

[indent]— Не обижайся. Просто ты хорош в чем-то другом, — сжалился он, словно в оправдание своей изначальной грубости, и пихнул брата плечом в ответ. — Нет ничего плохого в том, что ты послабее меня. Я ведь старший, мне положено быть сильнее и мудрее, — протянул Пламелап, снисходительно фыркнув в усы. Как вдруг опора под лапами исчезала, и он почувствовал, как начал соскальзывать вниз. В голове моментально всплыли слова наставника о необходимости сгруппироваться. Однако даже эта предосторожность не спасла его от позорно подмоченного хвоста. Холодная вода обожгла усы, когда Пламелап приземлился на все четыре лапы прямо на мелководье, едва не прочертив брюхом дно озера. Отряхнувшись, он прошлепал по воде на сушу, брезгливо кривя губы от привкуса тины на языке, чувствуя несколько застрявших травинок в когтях. «Фу, ну и мерзость.»

[indent] — А ты стал довольно тяжёлым, братик. Не так уж я и хочу стать глашатаем. К тому же, ты ещё не стал предводителем, и также помни, что следущий Бурелом. И у тебя явно будут конкуренты за званием его глашатая, — ветер с озера растрепал без того всклокоченный загривок, оруженосец нетерпеливым жестом плеча утер влажную щеку, недобро сверкая взглядом исподлобья.

[indent]— Не будет у меня конкурентов, вот увидишь! — горячо запротестовал он, вздыбив шерсть. Неверие брата в его способности заставило янтарные глаза вспыхнуть пламенем несогласия. — Я уже один из лучших оруженосцев, да и до посвящения осталось каких-то четыре луны. И мне хорошо даются боевые приемы. Вчера я смог сбить наставника с лап, а он, между прочим, не меньше Бурелома. По его словам я стану выдающимся бойцом, — Пламелап не стал упоминать, что перед этим воитель как следуют извалял его в земле самого. Какая разница, если в итоге он выполнил прием и заслужил похвалу?
[indent]— Сейчас ты поплатишься за свою наглость! — окончательно вспылил Пламелап. Он уже не слышал последних слов брата, не замечал напряженного сверкания зеленых глаз, его собственные застлала пелена ослепляющей злости. — Никто не смеет сомневаться в будущем предводителе. Даже его родной брат, — низко и угрожающе прохрипел котик, прежде чем сделать выпад и налететь на Полыницвета. Врезавшись в него плечом, он больно потянул трехцветного за ухо, пока оба под тяжестью веса не свалились на землю и не покатились по земле клубком.

[indent] Легкость, с которой Пламелапу удалось повалить брата на спину, несмотря на попытки сопротивления, и придавить своим весом к земле, отозвалась внутри приятным уколом самодовольства. Не размыкая челюстей, оруженосец расставил лапы по обе стороны от трехцветного, уперевшись когтями в землю для большей опоры.

[indent] — Что такое, Полынька? — он насмешливо оскалился и приблизил свою морду к чужой, ало горя янтарными глазами. — Задумался о том, какой на вкус будет земля, когда я тебя опрокину в нее мордой? — непроизвольно вырвавшаяся из пасти  провокация возымела эффект в виде мгновенно прилетевшей в морду смачной оплеухи — безболезненной, но обидной. Пламелап едва успел увести морду в сторону, когда чужая лапа пролетела в мышином усике от его глаз, ощутимо шлепнув по щеке. Будь бой настоящим, ученик сильно рисковал остаться ослепленным, и осознание своей промашки заставило его кипеть от досады. Оттолкнувшись от земли передними лапами, он ушел перекатом в бок, а задними вслепую лягнул брата в живот, особо, впрочем, не заботясь над точностью. Не желая так просто уступать первенство, движимый врожденным упрямством, оруженосец тут же бросился в лобовую атаку. И жестко просчитался.

[indent]Он не заметил, как фигура брата исчезла из поля зрения, только успел выставить для подстраховки плечо, когда тяжесть чужого веса все таки обрушилась на его плечи, заставив лапы предательски подломиться. Клокоча от натуги, Пламелап упал, снова оказавшись в невыгодном положении, и  лидерство окончательно перешло трехцветному. На языке проступил привкус крови. Полыницвет оказался на удивление тяжелым подлецом, явно поднабравший мышечной силы за прошедшие луны. Это отрезвило похлеще любой пощечины, которая могла бы еще раз прилететь ему в морду.

[indent]— Лисий помёт, — он знал, что любые оскорбления во время драки — потеха для малых котят, бессмысленное и глупое представление, не достойное даже зваться подколом, но все равно не смог удержаться, выклюнув гневное в землю из последних жалких попыток сохранить остатки достоинства.

[indent] В конце концов, оба отпрянули в разные стороны, застыв друга на против друга в одинаковых боевых позах: взъерошенные, перепачканные в пыли и траве, с воинственно сверкающими глазами. Мышцы оруженосца горели, отголоски азарта обжигали кровь. Пламелап хлестнул хвостом по бокам, устремив опаляющий взгляд на Полыницвета.

[indent] В этот момент где-то далеко в небе грянул гром: назревающая с самого утра буря достигла критической отметки, разжившись первыми раскатами. Поднявшийся ветер пустил по поверхности озера рябь и заодно охладил разгоряченное тело. Оруженосец повел ушами, пригладив загривок.

[indent] — На этот раз твоя взяла, — алая пелена перед глазами спала, и Пламелап фыркнул, встряхнув плечами, снимая напряжение. — буду должен тебе одну замену подстилки, — бросил вдогонку привычное обещание. Еще с котячества между ними повелась негласная договоренность: проигравший исполняет обязанности другого. И, развернувшись, нагло-насмешливо осклабился, желая оставить последнее слово за собой: 
— Посмотрим, каким ты окажешься в следующий раз.
> главная поляна