→главная поляна

[indent]Мак спокойно ждёт, когда же сестра расскажет, поделится переживаниями. С каждым шагом они всё дальше от лагеря, каждый отпечаток на снегу как точка отсчёта, когда пятнистая кошка взорвётся тирадой о том, что не так. Целителю не терпится узнать, но он не торопит, не сходит на вопросы больше, только поглядывает жёлтым взглядом на кошку да ждёт, когда тропа наполнится голосом. Он чувствует, как самой Веретенице не терпится скорее высказаться, поделиться, и потому невольно думает, что у неё под шерстью сотни маленьких игл-высказываний просятся наружу и вот-вот вырвутся.

[indent]И наконец это происходит. Мак благосклонно склоняет голову, ведёт ухом, сначала теряясь в том, о ком именно Веретеница говорит. Но затем находится, кивает, слушает ровно и спокойно, прикрывает глаза, пытаясь упомнить родителей в младшем возрасте.

[indent]— Должно быть, почти каждый с этим сталкивался, — посмеивается беззлобно, скашивая взгляд на снежные просторы без тесных елей. Белизна расстилается кочками и волнами, где-то припрятывая замерзшие травы, что всё ещё не потеряли свойств. Мак медленно выходит на тропинку, принюхивается, попутно слушая речь сестры. Ей нужно высказаться. Поделиться всем. Сообщить самое главное и бойкое, едкое. Она смотрит на него умоляюще, беззащитным взглядом, словно совсем ещё котёнок. И целитель, не сдержавшись, лижет в лоб шершавым тёплым языком, даря всполохи заботы.  Усмехается, мажет тёплым взором, смотрит в глаза.

[indent]Конечно, он не сможет дать ни ей, ни Медянке успокоительных.

[indent]Но может найти несколько слов, чтобы смазать это жгучее недовольство мёдом.

[indent]Мак медленно, с улыбкой кивает, отзываясь на вопрос.

[indent]— Да, переживаю, — голос мягко прокатывается по тропе. Взгляды пересекаются. Его голос тонет в её речи, она перебивает, не даёт сказать, и целитель лишь по-доброму с теплом смотрит на неё, ожидая время, когда сможет высказаться. Веретеница тут же обращает внимание на травы, но в голове тёмного кота всё ещё засела тема разговора, из-за чего тот лишь прикрывает глаза и покорно ступает понюхать траву и оценить, насколько она стоит их внимания. Собирает и укладывает рядом. Садится, заземляясь. Строго смотрит на сестру. Но вновь затем дарит тёплую улыбку.

[indent]— Ты не боишься, что он оступится и слишком сильно будет винить себя за ошибки в будущем? Ты торопишь его, но он может быть не готов, — чеканит твёрдое, строгое, пока скашивает взгляд на засохшую траву, что некогда приветливо торчала из снега. — Ему нужно больше времени. К сожалению, — роняет тише, спокойнее, смотрит в небо. Выдыхает и опускает голову, смотря наконец вновь на пятнистую кошку. — Я знаю, что ты хочешь как лучше.

Бросить дайс - 3 - малое количество трав

Отредактировано Мак (02.02.2025 18:03:08)

[indent]Чужие движения отточены, выверены: замеченная трава собирается Маком искусно, с мастерством, свойственным тому, кто провёл среди них луны — сестринский взгляд не отводится, мысли подтверждают уже давно ясное ей «он на своём месте», и пламя внутри на время стихает, но не исчезает полностью.

[indent]Целитель опять — снова — делает то, что получается у него лучше всего: не отвечает, но задаёт собственные вопросы, вынуждая говорить Веретеницу, и она точно знает что сказать.

[indent]— Нет, — сухой твёрдостью срывается с губ, пока морда морщится, а взгляд блуждает по округе, чтобы после остановиться подле братской фигуры. — а ты не боишься, что он увязнет в своих страхах, как в наших топях? Да, наши подходы отличаются, но лучший вариант обучения — встретиться с тем, что тебя пугает, и самому научиться на своих ошибках, а не на чужих словах, — Веретеница вздыхает, потому что тоже знает: Мак стремится только к лучшему. Для племени, для предводителя, для сестры. И выражение недовольства смягчается, смягчается и голос. — но мы не его наставники, Мак. Мы его опора и поддержка, и даже если он ошибётся — разве это заставит нас сомневаться в нём? Даже если он сам начнёт, мы вернём его в нужное русло, но нельзя прятаться вечно, тем более сейчас. Такое чувство, что всё это… затишье перед бурей, и лучше бы Затмению Звёзд взять себя в когти, когда она подберётся достаточно близко к племени.

[indent]Медленный вдох, такой же неторопливый выдох, подхваченный холодным ветром в воздух.

[indent]Веретеница приоткрывает пасть, чтобы сказать такое простое, но безусловно нужное Маку «всё будет в порядке, не беспокойся», но ни звука так и не произносится.

[indent]Уши слышат шаги, голова вскидывается, втягивая воздух короткими частыми вдохами, подтверждая — свои.
[indent]Подтверждая — она.

[indent]Шерсть на загривке становится дыбом, точно электризуясь: что-то с лагерем? Хищник? Враг? Почему отправили одну ученицу? Веретеница перебирает множество вопросов, прокручивает все возможные варианты, подкинутые живым воображением, но не улавливает ни страха, ни паники, и когда довольная Синичка оказывается перед ними, взгляд бирюзовых глаз наполняется молниями и гневом.

[indent]Веретеница молчит, слушая до отвратительного гордый рассказ юницы, и чем больше она говорит, тем сильнее напрягаются мышцы под леопардовой шкурой. Прежде, чем Мак успевает хотя бы попытаться смягчить сестринский гнев, хвост раздражённо взмывает вверх, говоря «не вмешивайся», и Веретеница шипит.

[indent]— Ты сделала что? — поддаётся вперёд, повышая голос, оставляя между кошачьими носами ничтожно малое расстояние. — ты сейчас же вернёшься в лагерь той же дорогой, которой пришла сюда, признаешься во всём дозорным, и вычистишь каждую подстилку в каждой палатке, и если по возвращению я найду хоть в одной еловую иглу — подниму вопрос о твоём задержании в ученической минимум на луну, — к последним словам Веретеница уже не говорит, а рявкает, клацая зубами перед мордочкой Синички, показывая, что не потерпит неповиновения. — своим поступком ты нарушила сразу несколько правил и поставила под угрозу себя и племя: пока будешь заниматься подстилками, подумай как именно, и вечером я хочу услышать от тебя ответ, это ясно? — выпрямится, медленно переводя глаза на брата, и тут же фыркает, ведя усами, будто слыша о чём думает целитель. — иди, — замирает на месте, не моргая всматриваясь в серую фигурку, чтобы убедиться, что ученица действительно всё поняла.

Озорной энтузиазм Синички накрылся грязным лазом сразу же после ее слов. Точнее, реакции наставницы на ее слова, когда та приблизилась, едва не снося ее волной гнева. Хотя сама даже не прикоснулась к ней. На миг кошечке даже было страшно увидеть и услышать столько злобы в свой адрес и на какую-то долю мгновения ей даже стало немного обидно за несправедливость, однако она не посмела вставить слова поперек, пока Веретеница не высказала ей все. Как так, она ведь придумала такой замечательный план, смогла выбраться из лагеря, смогла настигнуть наставницу, попросить ее о тренировке! Да таких учениц надо вылизывать, лелеять и хвалить и по змейке на ужин каждый день давать, а она.. С другой стороны, сила и мощь, эта волна, которая едва только одними словами не отправила ученицу в полет в лагерь еще раз восхитила ее. Вот только лапы и голос почему-то перестали слушаться и, чуть дрожа и громко сопя кошечка смиренно повернулась, готовая уходить. Но все же решила поделиться напоследок мыслями, так как ответ на вопрос у нее представился сразу, как нарисовался путь домой. Можно, конечно, еще было специально потеряться, но бродить по снегу непонятно где, еще и полностью и всерьез потеряться плюс риск реально не быть найденной, как-то пока пугала такая авантюра. По крайней мере, пока не освоена была вся территория племени.
-Да ладно, я всего лишь сказала дозорному, что у нас тренировка и если он не хочет связываться с тобой лично, то должен меня пропустить. Как видишь, он тебя уважает..- невинно и немного глухо ответила она. Затем повернула голову, склонив ее на бок, с хитринкой и последней надеждой в глазах ответила: А поставила в опасность я себя тем, что отправилась по территории из лагеря в одиночку? Но ведь если я сейчас пойду той же дорогой и также одна, я нарушу это правило еще раз? - вопрос звучал очень нагло, и Синичка даже боялась смотреть в глаза, да и вообще на саму наставницу, поэтому решилась лишь жалобно посмотреть на Мака, но по взгляду целителя поняла, что лучше не превращать ужа в гадюку. Возможно, поняла уже слишком поздно, но уверенности, как после прошлой волны уже не было, да и сама ученица уже была броситься наутек, если ей второй раз захотят всыпать за то, что она не поняла с первого раза.

===>>>> Главная поляна ?? (после поста Веретеницы)

[indent]Целитель жмурится, замечая реакцию пятнистой кошки. Он хотел успокоить, а не вынуждать злиться ещё сильнее, обращать раздражение и на него. Возможно, будь Веретеница младше, возможно, если бы она была бы простой воительницей, он захотел бы её строить, позволил бы произнести что-то рассекающее её слова на две части, однако вместо этого кот закрывает пасть и молчит, лишь смотрит на Синичку, пытаясь сложить в голове, в кого она такая пошла и неужели эта серогривая так и не сможет однажды вышколиться в нужный строй.

[indent]Мак устало прикрывает глаза, чувствуя, словно Синичка могла бы вывернуть глашатаю наизнанку, вытряхнуть из неё все силы и нервы, а потом просто сесть сверху и зачирикать что-то своё. Думается, что не зря Звёздные Предки послали племени Теней такую кошечку – она явно служила всем необычным испытанием, а особенно их семье – никто не смог бы позволить себе вести так, а она… махала хвостиком на все негласные правила, на всё, что было важно. И Маку остаёшься лишь улыбнуться и задуматься о том, куда это всё их приведёт – юркая птица всё никак не даётся в тесные когти Веретеницы.

[indent]На жалобный взгляд кошечки Мак лишь отвечает скромной сочувствующей улыбкой – он хотел бы объяснить, прояснить многое, но пока что не смел лезть в разговоры наставницы и ученицы. Он бы и сам не хотел осознать, что, когда ему пошлют звёзды ученика, что кто-то врывается в обучение при младшем.

[indent]— Извини, — роняет, как только Синичка убегает прочь. Мак смотрит за голову кошке, убеждаясь, что серая как минимум бежит в сторону лагеря, а не сделала вид, что послушалась. К счастью, она скрывается в нужном направлении, и на сердце становится проще – вряд ли сегодня кто-то пострадает, вряд ли сегодня кто-то придёт в его палатку. И всё же… Прежде, чем попросить Веретеницу быть осторожнее с Синичкой, кот выслушивает сестру. Кивает спокойно и мерно, закусывает губу, ощущая, что ему слишком многое хочется сказать и объяснить. И вместе с чем сочувствие и понимание давят сознание, вынуждают подбирать слова и искать то, что могло бы лечь на строгие плечи кошки с принятием.

[indent]— Я тоже тебя люблю, — лаконично отзывается, облизывая усы. — Но я не понимаю, как именно ты хочешь заставить взять себя в лапы, словно он за один восход солнца может действительно стать другим. Он будет учиться на ошибках. Наша роль – позаботиться о том, чтобы они не стали слишком крупными, — выдыхает, оставаясь при мнении, что нельзя насильно кого-то вынуждать что-то делать и закалять против воли. Казалось, словно Затмение Звёзд скорее сломается под влиянием Веретеницы, чем от каких-то событий. Но нельзя загадывать наперёд, предполагать слишком многое – никто не знает, что будет дальше. Бессмысленно загадывать. Нужно заделывать дыры, беречь от возможных неудач, но очевидно, что от всего не защитить.

[indent]Но Мак хотел бы.

[indent]Целитель кивает, ступает следом, высматривает жёлтым взглядом новые ростки. Хмурится, мягко пихает в бедро кошку, надеясь вызвать улыбку.

[indent]— Я верю в нас. У Затмения Звёзд есть мы. И это уже многое, чтобы отстоять всё. Сейчас мы можем его направлять. Но не ломать.  Я хочу верить, что он не будет просыпаться от кошмаров, где ты будешь преследовать с советами и требованиями, — усмехается, мурлычет, тычется нос в нос, трётся о щёку Веретеницы. Находит ещё несколько трав и подбирает, чувствуя, что их надолго не хватит.

[indent]— Что ты планируешь делать с этой непоседливой ящеркой? — косится на следы Синички.

[indent]— Такая кошка как ты не может приходить во снах только к ней, — со смешком выдыхает Мак, качнув хвостом. Он слишком хорошо представляет, как многие ученики видят в кошмарах строгую Веретеницу и в ужасе убегают от нее, зная, что она потребует пересобрать гору подстилок, прежде чем отпустит их. И конечно же убедится, что каждый ученик в точности знает, как правильно выполнять тот или иной боевой прием, а также вставать в стойку. Вряд ли Мак мог бы чувствовать себя спокойно, если бы был оруженосцем под внимательным взором пятнистой глашатой.

[indent]— Я хотел бы знать, что Затмение Звёзд спит спокойно, но, боюсь, он не может отпустить заботы, — серьёзно произносит Мак, некстати представляя, как их предводитель в ночи спит совершенно искренне и честно спокойно и просто. Да, целитель хотел бы, чтобы так оно и было. Но отчего-то в голове строгое знание - нет, не все так просто. — Медянке будет легче с Затмением Заезд, и ему с ней тоже вполне хорошо. Ей нужно больше свободы, а наш предводитель сможет через ее порывов обрести то самое ценное для себя. Огонь. Жажду жизни, — произносит Мак, оглядывая задумчивым взором территорию вокруг. Склонившиеся ели, придавленные снегом, напряжённо наблюдают за ними, ожидая общего решения и заключения. Пятнистый кот встряхивает головой. На мгновение кажется, словно вот-вот с серых небес сойдут предки и дадут нужный знак. Мак усмехается, одёргивая себя - нет, нет никакого счастья ждать знаков, если он сам не может самостоятельно решить проблему.

[indent]Разговор сходит на шумную Синичку, подстилки которой и планирует проверять Веретеница. Мак лишь устало улыбается, зная, что сестра и без его участия могла бы разобраться, но, чтобы не теряться вне племени, пятнистый топорщит усы и облизывает губы, представляя, как кошка и правда бы выискивала бы малейшую погрешность в качестве подстилки, а затем звала бы к себе Синичку, чтобы та лично убедилась, что все сделала не так. Целитель потягивается, хмурится и образами-вспышками ищет решение.

[indent]— Нет уж, Синичек мне не нужно в моей палатке, — усмехается ласково, шагает увереннее. В голове становится вдруг ясно. Поднимает взгляд вверх - деревья больше не нависают мрачно, не давят собою. Кот вздыхает, заталкивая в лёгкие побольше воздуха. — Я думаю, что ее просто нужно утомить? Больше тренировок, больше патрулей - рано или поздно ее внутренний ресурс кончится, но она успеет набраться сил и знаний, пока способна неумным вихрем носиться туда-сюда. Так что, если вдруг в один из дней у тебя особенно ясно не будет желания видеть ее улыбчивую морду, то всегда можно послать в патруль, а там хоть с десяток жаб попробует поймать в такие-то снега, — фырчит целитель, срезая клыками заснеженную веточку. Это тоже могло им пригодиться.

[indent]— Я знаю, что ты прекрасно ее обучишь, поэтому каждый мой совет тебе давно известен, я уверен, — добавляет пятнистый, чувствуя, что однажды увидит Синичку не общим бедствием и страданием, а по-настоящему хорошей воительницей. И все благодаря Веретенице. — Ты мудрая кошка, и отчего-то мне думается, что однажды мы все увидим плоды твоих трудов. Но самое главное, Веретеница, — приобнимает черным хвостом, — береги себя и не позволяй мне переживать о тебе сверх меры. Я не хочу, чтобы ты изнуряла себя в попытках вылезти из своей пятнистой шкуры. Считай это ненужным советом, — мирно подмигивает.

[indent]Маку трудно делать вид, что он не замечает, как сестра погружается в себя. Тонет, прячется, скрывается в зарослях души, обдумывает, исчезает в болоте, соглашаясь добровольно на несколько долгих мгновений отдаться иному миру. Целитель поджимает губы, внутри себя выдыхая оттого, что Веретеница вновь вернулась и дарит улыбку. Он чувствует – искусственную. Но она ловко погружается в роль, надевает шкуру весёлого зверя, и брат позволяет это. Он улыбается тоже, смеётся с шутки, грустно осознавая, что они и правда все выросли. Прожили столько лун. Видели так много. Столько смертей, столько боли и радости. Новые жизни… Старые. Столько закатов и рассветов. И всё это было прожито вместе с сестрой. Он помнит, как она рожала, какой крохой была тогда Медянка. Целитель ведёт головой в сторону, согреваясь воспоминаниями.

[indent]— Думаешь, больше не найдётся у нас в лагере смельчака, способного обуздать Синичку? — срывает стебелёк трав, ступая следом за кошкой. Они набрали достаточно, чтобы пережить некоторое время, но эти травы всё равно скоро зачахнут сами собою, даже если их высушить и спрятать в самый дальний угол.

[indent]Мак мурчит скромно, когда тонкий хвост переплетается с её, подбородок теплом опускается на плечо. Кот поворачивает голову, лижет в шею, вдыхает запах сестры. Он бы хотел больше всего на свете, чтобы звёзды позволили бы им быть рядом на земле как можно дольше.

[indent]— Я рад, что мы есть друг у друга, — произносит кот, чувствуя, как в груди разливается нечто тёплое, особое, трепетное. Он мог бы сказать что-то ещё, но слова предательски не идут на ум, и кот лишь обещает себе подольше сохранить каждое мгновение рядом.  Он ценит Веретеницу. Её силу. Смелость. Строгость. Пламя. Ценит и тонкие периоды, когда она показывает себя такой. Нежной, чувственной, весёлой. Словно не было каждое пятно жизни истерзано печалью и болью.

[indent]Она, сильная, обошла каждое страдание и выцепила из него всё самое лучшее.

[indent]Мак так не смог бы.

[indent]Оживлённый вопрос дарит добрую усмешку, тёмный кот кивает, топорщит усы, уклончиво мотает головой, щурится лукаво.

[indent]— Нет, пока что нет! Но я с большим удовольствием получил бы знак от Звёздных Предков, чтобы они наконец разбавили тишину в палатке. Не скажу, что я против молчания, однако хочется видеть молодую душу, стремящуюся познать все травы. Как я когда-то. Поэтому я жду знака или кого-то, кто стал бы проявлять интерес. Но пока что… Всё лапами, своими лапами, — посмеивается, набирая в пасть немного трав и веточек с листочками. Лагерь ощущается совсем близко. — А что, хочешь мне Синичку отдать? — щурится.

→палатка целителя

Отредактировано Мак (16.02.2025 22:32:37)