Некоторые вопросы заставляют и без того тревожного Кумквата нервничать сильнее.
— Слишком длинный нос, или решил отведать воительской судьбы, дружок?
Да, этот определенно один из таких. Кот неловко посмеивается, неопределенно повести плечом. И что сказать ей? Как соврать так, чтобы это не было похоже на ложь? Как не увязнуть в этом болоте собственных же сомнений.
— Наверное, длинный нос? Тебе, возможно, покажется, что даже слишком длинный. Извиняюсь, я не хочу показаться грубым и настойчивым в своем любопытстве.
Медленно поднимает лапу, чтобы к собственному носу прикоснуться. Но нет, он не длинный и ото лжи длиннее не становится, пусть мама в детстве в шутку и припугивала, что если они с братом будут врать, особенно много, то носы у них вырастут длинные, как у лис. Даже сейчас, сквозь луны, это столь маленькое и незначительное воспоминание отдавалось теплом в груди. Он скучает по своей семье.
Он скучает по своему дому.
Движение незнакомки он замечает сразу. Первая мысль – сжаться в комок, защищая живот и прикрывая голову лапами. Но она отступает быстро, быстрее, кажется, чем в принципе успела промелькнуть в его голове. Незнакомка, сколь сильна она не была, не казалась опасной. Не в плане, что сделать полосатому ничего бы не смогла. От нее не слышалось злобы.
Кумкват растягивает губы в широкой, по-мальчишески робкой улыбке, прикрывая в полном доверии глаза.
Знает – это не будет его последней ошибкой.
— Я рад, что сейчас у вас достаточно тихо. Мир он... он ведь всегда нужен, не правда ли? Ну или хотя бы почаще. Чтобы залечить раны, чтобы дать детям увидеть мир не в кроваво-красных оттенках, чтобы чужие жизни заканчивались не в пылу битвы, а в тихом кругу друзей по истечению последних лун, — бродяга говорит тихо, все так же почти не открывая глаз, видя кошку перед ним расплывчатым силуэтом. Он сам сейчас – как маленький наивный котенок, а может и как агнец, — вот бы так и дальше продолжалось.
Последние слова – чуть громче шепота. И голос отчего-то сразу веет грустью. Знает ведь – тишина не длится вечно. Рано или поздно ее прерывает громкий рокот. Как бы ему хотелось, чтобы это случилось еще не скоро.
А Звездное Племя... Есть ли им вообще дело до котов, что меряют своими шагами этот мир? Защищают ли они и направляют ли на путь истинный? И то, что когда-то речного воителя похитили, было их испытанием, но для чего? Кумкват почти бесшумно усмехается – он уже не очень верит в них. Но не ему что-то говорить про них племенной воительнице.
— И не будешь спрашивать, зачем мне это нужно.
Молодой кот приоткрывает глаза и чистым травянистым взглядом смотрит на все еще незнакомку.
— У каждого есть вещи, о которых он не хочет рассказывать, я понимаю, — полосатый чуть смущенное наклоняет голову к левому плечу, а после забавно пушит короткую шерсть, будто на него подул прохладный ветерок, — я могу сказать, что там – сложно. Когда ты один, ты словно бродишь в кромешной тьме. Мир, он... кажется таким бескрайним. Он и есть – бескрайний. Там будто нет законов и запретов. Будто. Они есть, просто, не всегда очевидные и везде свои. Там, за Гремящей Тропой, ты можешь быть как вольный ветер, что гуляет по лугам. Но и сама жизнь там переменчива, как ветер. Сегодня тебе везет, а потом ты – не более чем чье-то воспоминание. Если вообще тебя кто-то вспомнит.
У Кумквата мурашки по телу, он еле сдерживает себя, чтобы не вонзиться когтями в землю, но уши все же к голове прижимает. Страшно. Одиноко.
— Пока там тоже спокойно. Все, кого я встречал – одинокие путники, не представляющие никакой угрозы, если ты сам не такой же одинокий путник. Не мне это говорить и у каждого свой путь, но, наверное, такая жизнь не для тех, кто жил в племени, — и совсем тихо, — кто жил в семье, — после - короткий, печальный вздох и мысль промелькнувшая - о себе, — я в- встречал тех, кто после жизни с кем-то оставался один и... им было больно.
Даже если эта кошка однажды задумывалась о том, чтобы покинуть родное племя и отправиться познавать мир вне его территорий, он не смеет ее отговаривать.
— Если жить на такой свободе, то только – с кем-то. Кто будет рядом, кто всегда поддержит.
У него этого кого-то – не было.
